Far&High: Далеко и улетно!

Far&High — новое имя на электронной танцевальной сцене. Проект родом из Петербурга выпустил дебютный релиз на Diynamic, всем хорошо известного Соломуна. Релиз практически моментально занял топ 10 Beatport и вызвал заметный ажиотаж на танцевальной сцене. Многим до сих пор неизвестно, что это российский проект. И этот дуэт едет в Москву, чтобы отыграть на мероприятии «Purpose» 17 октября, и по просьбе Mixmag Russia Александр Прохоров решил обсудить с ними дружбу, пандемию, вдохновение и рабочий процесс.

До интервью вы мне рассказывали, что прошлые проекты имели успех, но в итоге надоедали и не приносили удовольствия. Даже просили не упоминать о своей биографии. С чем это связано?

Максим: Слушай, ты любишь своих бывших вспоминать? (смеется)

Содержание
  1. Мне кажется не совсем правильное сравнение… Это всё же ваш творческий путь, биография.
  2. Как появился проект?
  3. В название Far&High; заложен какой-то скрытый смысл?
  4. Ваш релиз вышел на одном из ведущих лейблов — Diynamic, который принадлежит Соломуну. Знакомства?
  5. Насколько влияет попадание на топ-лейбл на дальнейший выбор? Вот если предложат релиз на отечественном лейбле, согласитесь?
  6. Тот же Beatport оценивает ваш материал как indie dance…
  7. Вопрос в том, как вы сами себя классифицируете?
  8. На днях кто-то из британских политиков предложил музыкантам искать другую работу. Для вас, если не музыка, то что?
  9. Все же прекрасно понимают, что роялти с продаж и со стримингов — это совсем не те деньги, которые приносят выступления. Если, конечно, вы не K-Pop делаете… или что там сейчас во всех чартах?
  10. Не можем обойти пандемию. Старт проекта, можно сказать, пришелся на пик карантина. Расскажите, каково это?
  11. Есть практика онлайн стримов прямо в клубы. Ваше отношение? Если ситуация не будет стабилизироваться, то рано или поздно у нас просто не будет другого выхода.
  12. Буквально во время нашего интервью пришла новость об отмене мероприятия в Екатеринбурге. Указом губернатора запрещены танцевальные зоны. Возможно проводить только «сидячие» концерты. Это первая отмена из-за текущей ситуации у вас? Как воспринимаете?
  13. Расскажите про ваш студийный процесс: аналог или VST, какой софт используете?
  14. Чем и кем вдохновляетесь?
  15. Что посоветуете молодым музыкантам? Как добиться успеха?

Мне кажется не совсем правильное сравнение… Это всё же ваш творческий путь, биография.

Максим: Ну почему? Вам какое-то время было хорошо вместе, потом вы приелись друг-другу, стали друг друга раздражать, потом, в итоге, вы понимаете что уже не по пути. Поэтому стоит это забыть и продолжить дальше! Может у Миши не так, я не знаю.

Михаил: Наверное, мы просто выросли из музыки, которой занимались раньше. Захотелось чего-то нового, поэтому логично было завершить проект и двигаться дальше. Начать что-то новое, ближе к тому, что нравится на текущий момент. Со временем каждый жанр изживает себя, выходит в тираж. А нам не хотелось выходить в тираж вместе с ним.

Как появился проект?

Максим: К нам пришла знакомая дизайнер Екатерина Кошкина. У неё планировался показ на MB Fashion Week, она хотела, чтобы мы написали для него саундтрек. От нас было одно условие — полная творческая свобода. На тот момент я находился в затяжном музыкальном кризисе, не мог найти себя в звуке. Миша в это время был замкнут в рамках определенного стиля, и, конечно, не хватало воздуха. Мы знаем друг друга уже лет 20, и никогда не возникало вопросов о совместной работе, так как есть конкретная установка, что друзьям лучше не работать вместе. Но в результате сели в студии, и «понеслось».

Михаил: Мы не были ограничены никакими рамками, кроме, может, темпоритма. Сделали саунд, который нам самим нравился, который мы бы играли во время своих диджейских выступлений. В результате за очень короткий промежуток времени получилось четыре трека, которые впоследствие играл Соломун. Еще в процессе работы стало понятно, что из этого может получиться что- то большое.

В название Far&High; заложен какой-то скрытый смысл?

Михаил: Изначально были планы заниматься не только музыкой, но и промоутерской деятельностью, собственным мерчем и прочими медиа активностями. Мы даже успели провести пару вечеринок под названием Farnheight. Потом, когда уже было предложение выпуска треков, Jenia Tarsol — владелец лейбла Blue Shadow, посоветовал нам упростить это название и прислал несколько вариантов, среди которых было и Far&High.; Оно звучит так же, но пишется значительно проще и легче воспринимается. Также оно больше ассоциируется с дуэтом, и нас даже часто спрашивают — «Кто из вас Far, a кто High?»

Ваш релиз вышел на одном из ведущих лейблов — Diynamic, который принадлежит Соломуну. Знакомства?

Максим: Мы отправили треки на общедоступную почту лейбла и сразу про это забыли. Это был как некий ритуал. Если ты чувствуешь, что сделал что-то интересное – отправляешь это туда. Мы ничего не ожидали, даже уже успели подписать треки на другой лейбл. И после этого приходит письмо, что Младену понравился наш трек и он хочет его заблокировать для лейбла. На эмоциональном подъеме мы очень быстро написали трек «Alone», который сейчас является нашим главным хитом. Мы всегда очень скрупулезно относимся к материалу, который мы производим — делаем финальный mixdown и после этого еще 2-3 раза прогоняем в клубах, смотрим на реакцию, думаем нужно ли что-то править в плане техники, логики, аранжировки. И только потом, когда точно уверены, что это «рабочий» трек, оставляем в покое. Но тут мы в 4 утра придумали основной «хук» трека, свели, сделали мастер и в 6 утра отправили.

Михаил: У нас был уже практически на 90% построен аранж трека, но не покидало ощущение, что есть проблемы с баслайном. Возникла идея упростить его, сгладить и это сработало. Стало понятно, что это оно. Отправили и через несколько дней получили предложение выпустить EP. Трек получился настолько универсальным, что его играет Николь Мудабер, резиденты региональных баров, слушают девочки в машинах и записывают видео на смартфоны. Реакция Младена была мгновенной: в четверг мы отправили, в пятницу он его сыграл, а уже в субботу мы общались с менеджментом лейбла.

Насколько влияет попадание на топ-лейбл на дальнейший выбор? Вот если предложат релиз на отечественном лейбле, согласитесь?

Михаил: Ну у нас уже максимальная планка, будет странно после этого выпускаться непонятно где. Естественно, мы очень трепетно относимся к принятию решения о том, где выпускаться и многие предложения просто отклоняем. Но, если нам интересен трек или автор, то можно подписать, например, ремикс и на не очень большом лейбле. Ну или если у небольшого импринта большие амбиции и планы — это уже отдельный разговор.

Тот же Beatport оценивает ваш материал как indie dance…

Максим: Если докопаться до значения, то indie dance — это «независимые танцы». По сути, это раздел куда помещают всё, что не поддается очевидной классификации. Сейчас там может выйти трек space disco, гитарный клубный indie, классический nu disco.

Вопрос в том, как вы сами себя классифицируете?

Михаил: Мы просто делаем треки, которые нам нравятся. И как показывает практика, нравятся еще большому количеству людей. А классификация — это ярлык от магазина, пусть и самого крупного. Какая разница как это называть?!

Максим: Мы думаем как охарактеризовать наше направление музыки. Может это прозвучит высокомерно, но пусть этот стиль называется Far&High.; Мы же даем какие-то характерные звучания, по которым нас узнают. Многие говорят и пишут — «а это случайно не ваш трек?». А там кто-то играет наше промо, но еще никто не знает, что это мы.

На днях кто-то из британских политиков предложил музыкантам искать другую работу. Для вас, если не музыка, то что?

Михаил: Ну а почему не музыка? Можно же писать треки, выпускать их и получать роялти со стримингов.

Все же прекрасно понимают, что роялти с продаж и со стримингов — это совсем не те деньги, которые приносят выступления. Если, конечно, вы не K-Pop делаете… или что там сейчас во всех чартах?

Михаил: Есть жанры, в которых артисты очень неплохие рояли получают. Понятно, что клубная танцевальная музыка на это не «заточена», но мне кажется, я так или иначе всегда буду этим заниматься, найду как себя применить. Помимо этого, я занимаюсь визуальными историями, работаю с фото и видео.

Максим: Я могу сказать, что всё это очень грустно. На мой взгляд артисты в широком смысле, творческие люди, это последний пласт общества, который не следует общесоциальной повестке и не живет по ней. И это возмутительно, что функционеры от власти (в данном случае британской), могут просто так диктовать чем заниматься людям, вместо того, чтобы поддержать их.

Михаил: Я в твиттере видел, что артисты пишут петиции, много громких заявлений от известных диджеев. Для них это возмутительно вдвойне. Страна, которая является трендсеттером в этой культуре, не поддерживает клубную отрасль, хотя она составляет около 8 процентов ВВП. Ну а мы в России живем, нам и так никто и никогда не помогал, так что ничего особо не поменялось в этом смысле.

Максим: Стоит добавить, что мы с Мишей примерно год назад совершили «прыжок веры», назовем это так. Отказались от всего, чтобы сосредоточиться только на Far&High.; Варианта идти назад уже нет.

Не можем обойти пандемию. Старт проекта, можно сказать, пришелся на пик карантина. Расскажите, каково это?

Максим: А что рассказывать? Боюсь, что редактор не пропустит!

Михаил: Все слова будут «запиканы»…

Максим: Конечно, всё развивается абсолютно не так, как мы планировали. Мы в Санкт-Петербурге сейчас сидим, а не на Ибице. Странно вообще думать как было бы, если… Главное, что мы не унываем и очень серьезно заряжены на то, что когда закончится пандемия мы не потеряемся среди лавины диджеев и музыкантов. Представляешь какой будет переизбыток диджеев? Какой будет прайс? Многие будут готовы снижать свои требования, что бы только начать выступать.

Михаил: На студийную работу это тоже повлияло. Когда началась история с карантином, мы сидели дома и приноровились писать треки онлайн. Я что-то делаю с аранжировкой, Макс всё это видит, слышит и комментирует, и наоборот.

Есть практика онлайн стримов прямо в клубы. Ваше отношение? Если ситуация не будет стабилизироваться, то рано или поздно у нас просто не будет другого выхода.

Михаил: С тем же успехом можно поставить любой видео-микс или старый стрим по второму разу. Эффект будет ровно такой же. Не будет взаимодействия между артистом и публикой. Не будет вау-эфекта.

Максим: Скажу, что это может быть интересно, как разовый перфоманс. Это может быть круто. Никто не мешает организовать канал в обе стороны. Но на регулярной основе это быстро надоест. Ну и уровень интерактивности должен быть настолько высоким, чтобы была вовлеченность аудитории.

Михаил: Артист все равно не будет чувствовать всех прелестей гастролей. Нам, например, нравится путешествовать, смотреть новые места и общаться с публикой. А сидеть в студии, писать музыку, стримить — мы это и так делаем постоянно.

Буквально во время нашего интервью пришла новость об отмене мероприятия в Екатеринбурге. Указом губернатора запрещены танцевальные зоны. Возможно проводить только «сидячие» концерты. Это первая отмена из-за текущей ситуации у вас? Как воспринимаете?

Максим: Нужно же кого-то ограничивать. И самые незащищенные у нас люди — которые связаны с творчеством. Просто бить по ним, они и сдачи дать не смогут. Попробуйте сделать так, чтобы в общественном транспорте можно было проводить только «сидячие мероприятия»! Какая разница между массовыми мероприятиями и общественным транспортом? В Екатеринбурге же есть метро? Грубо говоря, это намного меньший объем людей, который ежедневно перевозит общественный транспорт. Эти меры абсолютно не продуманы и не обоснованы.

Расскажите про ваш студийный процесс: аналог или VST, какой софт используете?

Михаил: У нас есть на студии бас-синтезатор Roland SH-101, доступен MiniMoog и одно время был Yamaha DX-7. Есть пара электрогитар — Jackson и Fender Telecaster, винтажная бас-гитара Ibanez. Стандартный набор микрофонов и бюджетный мониторинг Neumann и Behringer. На практике получается, что 95% работы мы делаем «in the box», то есть при помощи VST-плагинов в Ableton. «Железо» сильно переоценено в плане своего «звука». Главное — прямые руки и понимание сути процесса. Реальные девайсы могут быть полезны как инструмент для вдохновения и тактильной отдачи.

Максим: Ты еще спроси нас, что лучше винил или «цифра». Мы считаем, что в 2020 глупо звонить по дисковому телефону, но есть люди, которым это может нравиться как фетиш или китч. В реальной жизни и работе мы скорее выберем эмуляции, так как это банально удобнее и быстрее достигается нужный результат.

Чем и кем вдохновляетесь?

Максим: В плане вдохновения и влияния, слушаем как можно больше разной музыки. Я вырос на электронике, а это 70-90-е. При этом я люблю слушать джаз, я больше люблю Пола Робсона, чем Луи Армстронга, например. Сейчас это всё находит отсылки в нашем сегодняшнем саунде. Миша начинал с рока и он очень образован с точки зрения гитарной музыки.

Михаил: Да, в графическом дизайне это называется «насмотренность». Можно провести аналогию с наличием вкуса. Ведь вкус с одной стороны очень субъективная субстанция, а с другой — вкус формируется за счет твоего развития и от количества прошедшего через тебя контента. Чем больше ты слушаешь музыки, тем больше ты развит как автор. Мы стараемся все треки делать концептуально новыми. Понятно, что тембрально они могут быть похожи. Но мы не занимаемся «копи-пастом». Это к вопросу о завышенных требованиях к самим себе после релиза на крутом лейбле.

Что посоветуете молодым музыкантам? Как добиться успеха?

Far&High;: Главное — всегда стараться привнести свое авторское видение и постоянно совершенствоваться как специалистам в области синтеза и продакшена. Если вы молодой
музыкант, и при наличии Google и цифровизации нынешнего уровня, вы все еще не знаете как добиться успеха, то любые советы будут абсолютно бесполезны.

Оцените статью
Подписаться
Уведомить о

0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Оставьте комментарий!x