Rage: там, где родился драм-н-бейс

В эти выходные в московском Yota Space отцы-основатели драм-н-бейса Фабио, Груврайдер, LTJ Bukem и некоторые другие отмечают четверть века существования этого жанра. Эта музыка зародилась в плавильном котле первых британских рейвов, но одни вечеринки сыграли важную и заметную роль в формировании драм-н-бейса. Перед грядущим мероприятием Mixmag рассказывает о вечеринках Rage, на которых Фабио и Груврайдер в реальном времени придумывали новый звук, который повлиял не на одно поколение будущих диджеев и продюсера. Здесь сообщество любителей хардкора дало жизнь нескончаемо длинной британской музыке с ломаным ритмом.

Вечеринки Rage в лондонском клубе Heaven - это гораздо больше, чем просто история, причем самая замечательная, которая только может случиться в клубном мире. Вечеринки проходили на протяжении пяти лет с 1988 по 1993, каждый четверг в клубе Heaven, наверное, первом клубе во всей Великобритании, построенном специально под клубные нужды. Вдохновленный нью-йоркским клубом Studio 54, Heaven открылся в 1979 году, рядом с вокзалом связывающим пригород на юге с центром Лондона. Изначально, скорее всего, это место было центром встречи гомосексуалистов, но к концу восьмидесятых оно стало эпицентром эйсид-хаус-революции, благодаря таким вечеринкам, как «Land Of Oz» и «Spectrum», где звучала хаус-музыка, сильно сдобренная наркотиками. 

Сами вечеринки Rage начали свое существование осенью 1988 года, и запустил их промоутер Кевин Миллинс. Позже этот человек выкупит весь Heaven у его прежнего владельца — эксцентричного миллионера Ричарда Бренсона, когда тот, после 11 сентября 2001 года решил выставить клуб на продажу. В первые дни существования этих вечеринок ощущалось влияние культурного наследия поздних восьмидесятых — от пост-панка, самых разных модных и потому скоропортящихся тенденций до сексуальности, выставляемой напоказ, что царила в клубе Taboo. Последним занимался Ли Бауэри, придумавший и воплотивший в жизнь концепцию моды, вдохновленную сюрреалистическим искусством, быстро взятую на вооружение молодыми британскими клабберами.

Мэтью Глэммор, игравший с Бауэри в одной группе Minty, временами устраивал на самых первых вечеринках Rage разного рода перформансы, на которых он и его друзья проделывали всякие странные штуки с одеждой и искусственной кровью. Вечеринки в Rage вообще притягивали массу странного народа: KLF тут проторчали весь 1990 год и работали в студии, мужчина, называвший себя Пророком Мира, бегал по клубу раздаривая всем и каждому цветы, а с 1989 года на флаерах стали мелькать имена Колина Фавера, Эдди Ричардса и лондонской школы самбы. Это стало сильным ударом по тем, кто уже привык к вечеринкам, на которых играл какой-то один музыкальный стиль.  

Lennie De Ice - We Are i e (как вспоминает Груврайдер, именно с этого трека люди стали говорить о новом жанре - джангле)

Джейсон Гоз, теперь руководящий студией Transition, где делают мастеринг и печатают дабплейты многие современные дабстеповые диджеи и музыканты, посещал Rage с самых первых дней его существования. Раньше он играл вместе с Микки Финном и Дареном Джеем в клубе Asylum, располагавшемся в техникуме на юге Лондона. Там он услышал, что его любимые диджеи Фабио и Груврайдер теперь регулярно играют в Rage. «То, что они делали, это было нашей музыкой, —рассказывает Джейсон. — Я уже ходил на вечеринки „Land Of Oz“, но здесь я чувствовал, что будет нечто совершенно иное». Фабио в интервью сайту djhistory.com рассказывал: «Мы противопоставляли Rage вечеринкам „Spectrum“. Промоутер Rage спросил нас, не хотим ли мы у него играть. Мы согласились, и поначалу играли в небольшой комнатке, которая в момент заполнялась народом. В то время мы уже ходили в героях андеграунда, поэтому у нас была масса поклонников». В конце 1991 года Колин Фавер и Тревор Фанг, бывшие резидентами главного танцпола, улетели в Лос-Анджелес, а Фабио и Груврайдер перебрались наверх. В самом правильном понимании этого слова. И там начали писать историю джангла.  

Флайера вечеринок оформлялись в модном для рейвов конца 80-х футуристическом стиле

И хотя с приходом Фабио и Груврайдера на главный танцпол исчезли всякие признаки той музыкальной мешанины, что предшествовала эйсид-хаус буму, все ж таки мысль, что клуб предназначен для всех, по-прежнему была актуальна. «Мне нравился тот людской срез, что был в этом клубе, —рассказывает Гоз, — на танцполе было много выходцев из Южного Лондона, но совершенно спокойно себя там чувствовали и мультимиллионеры. И это все выглядело очень интересным. Добавьте к этому атмосферу, накал страстей царивших на танцполе и получите вечеринки Rage». 

В начале девяностых Rage стали местом встречи целого ряда диджеев и музыкантов: Брайан Джи, Jumping Jack Frost, Микки Финн, Кемистри, Шторм и Голди регулярно ходили каждый четверг в Heaven. Брайан Джи, позднее основавший лейбл V Records, в то время был промоутером лейбла Rhythm King и собственной Firma Secret Promotions. «Мы сотрудничали с лейблами Reinforced, Shut Up And Dance, R&S, — вспоминает Брайан. — Мы были первыми, кто выхватил Johnny L с его треками, вроде „I’m Raving, I’m Raving“. Я отыскивал новых музыкантов, как LFO, Forgemasters и прочих из Шеффилда. Это первое, что приходит мне на ум, при воспоминании о Rage, когда зарождалось чисто британское звучание. Именно в этом месте мы начали отделяться от Германии, Бельгии и Детройта. Это место, где мы и вправду вырастили джангл».  

В то время, так как музыки такой было еще мало, диджеи играли классические техно и хаус-пластинки с R&S, Shut Up And Dance, какие-то шеффилдские «блипы» на 45 оборотах, равно как и неспешный американский хаус с Nu Groove или Strictly Rhythm. Фабио использовал ритмическую секцию с пластинок Masters At Work, и убыстрял ее до такой степени, что все уже напоминало заправский техно-трек. «Вечеринки Rage были своеобразным экспериментальным полигоном, поскольку как здесь, мы больше не играли нигде. Причем в этом большом клубе у нас была полная свобода действий. Мы были вольны воплощать наши любые идеи. И на этих вечеринках любые наши безумные идеи осуществлялись».  

Брайан Джи довольно быстро перестал посещать Rage — он запустил свои вечеринки Steppers в Брикстоне. «Мы переманивали поклонников хардкора к себе, после того, как Rage умолкал, а у нас движуха шла часов до восьми утра. И на наших вечеринках появилась молодая поросль, все эти лондонские тусовки любителей хардкора, которые начали потихоньку создавать джангл». Chalky White, DJ Phaze, Кенни Кэн и GQ часто сопровождали Фабио и Груврайдера, когда те играли после разогревающих сетов Джи, а после них обычно играл Jumping Jack Frost. «Среди музыкантов, промоутеров, тусовок, фанатов и джанглистов это были очень влиятельные люди в Британии, — рассказывает Брайан, — Часто ночь проходила под рев автомобилей, куча обдолбанных людей танцевали под музыку, и почти всегда такие моменты были чем-то фантастическим, что я буду помнить всю жизнь».  

Запись живого выступления Фабио и Груврайдера. Как можно понять из записи, никакого джангла еще не существовало

Тем не менее, Rage не влились в мейнстрим. «Нас все называли гопнорейверами, — рассказывает Саймон Харрингтон, бывший завсегдатаем Rage. — У меня было много друзей, которые на полном серьезе думали, что если рейверы будут сюда ходить, то они просто тут все уничтожат. В тот момент рейверы, в своих кожаных штанах, ходили в разные дерьмовые клубы, где звучал балеарик, вроде Flying — а в это время в Rage было фантастически круто». Известный музыкальный критик Саймон Рейнольдс в своей книге «Energy Flash» подмечал, что вечеринки Rage даже не попадали в клубный листинг журнала Mixmag, что Джейсон Гоз сейчас оценивает как преимущество. «Таким образом, сцена получала крепкие корни, а некоторые люди могли оттачивать свое мастерство в вопросах продакшна. Было очень здорово, что нас никто не трогал и никто к нам не лез. Это была наша ночь, наша тайна. Тогда большинство пластинок были импортными, и еще никто толком не писал свои треки, а Груврайдер был первым человеком, которого я знаю, который использовал дабплейты и при этом не играл рэгги». 

Наверное именно этот факт стал переломным моментом, когда Rage начал вдохновлять людей, начали меняться парадигмы, связывающие все пост-эйсид-хаусные клубы. Дабплейты связывали нарождавшуюся джангл-сцену с предшествующей ей культурой саундсистем. До этого лишь незначительная часть людей, никак не соприкасающаяся с рэгги-сценой, использовала станки Neumann, стоящие в студиях, где нарезают дабплейты — известно, что на дабплейтах нарезалась музыка одного из представителя лейбла Warp Ital Rockers (позднее ставшего Irration Steppas). «Раньше все держалось на импорте, — рассказывает Брайан Джи. — А правильно нарезать дабплейты мы научились году к 92-му или 93-му. А к тому времени хаус-музыка стала необычайно популярной. Но дабплейты для меня принадлежат этой сцене, и именно на вечеринках Rage запустили эту волну». 

Один из гимнов вечеринок Rage - трек 4 Hero «Mr Kirk Nightmare»

Вечеринки Rage оказали сильное влияние на британскую сцену. Так, один из диджеев-резидентов DJ Dominic Spreadlove в 1994 году запустил свои вечеринки «Spreadlove Project», ставшие колыбелью британского гэрриджа. Но больше всего Rage повлиял, как ни странно, на дабстеп. Один из владельцев лейбла DMZ, музыкант и диджей Loefah, будучи четырнадцатилетним подростком и поклонником хардкора, несколько раз ходил на вечеринки Rage. «Правда, в Labyrinth (еще одни джангловые вечеринки) я ходил гораздо чаще», - говорит он, ухмыляясь. - «Туда просто попасть проще было». Но как бы то ни было, именно в Heaven, с вечеринками Rage по четвергам до 1993 года, когда вечеринки были закрыты, сформировалось чисто британское звучание. «Треки там, конечно, сильно выделялись», - говорит Джи и начинает петь. - «There’s something going on inside my head... it’s something unreal, я мог различить корни регги во всем этом безумии. Это было против всех правил, так нельзя было делать, но это было. Это был наш собственный звук. Это же Великобритания, в конце концов, черт вас подери». 

16 сентября Фабио, Груврайдер, LTJ Bukem и другие отметят 25-летие драм-н-бейса на масштабной вечеринке в московском Yota Space